«Наибольшие репутационные риски от этого скандала понесет сам Евгений Юрченко». Гендиректор «Ростелекома» Александр Провоторов о ситуации вокруг «Связьинвеста»

Главной причиной скандального увольнения гендиректора «Связьинвеста» Евгения Юрченко, по его собственной версии, стали разногласия с другими руководителями госхолдинга — членом его совета директоров Константином Малофеевым и гендиректором его «дочки» «Ростелекома» Александром Провоторовым. Господин Юрченко утверждает, что компания Marshall Capital, которую господин Малофеев основал, а господин Провоторов возглавлял некоторое время, контролирует 80% строительных контрактов «Связьинвеста», а также обеспечила себе 7% в «Ростелекоме» после реорганизации госхолдинга. В интервью «Ъ» АЛЕКСАНДР ПРОВОТОРОВ, прокомментировал претензии и рассказал о будущем «Ростелекома», в том числе о переговорах с «Акадо» и продаже акций на бирже.

— Ваше назначение гендиректором «Ростелекома» произошло стремительно, и, говорят, в том числе для вас. Занять эту должность планировал и гендиректор «Связьинвеста» Евгений Юрченко. Расскажите подробнее.

— Вы правы, для меня это стало неожиданностью. Мне позвонил Евгений Юрченко и попросил вернуться в Москву, так как в тот момент я находился в отпуске. Вечером 12 июля состоялся совет директоров, который единогласно утвердил меня в должности. Логика этого кадрового решения в том, что сейчас помимо юридической реорганизации идет реорганизация фактическая. Соответственно уже сейчас надо заниматься стратегией объединенной компании, взаимоотношениями с инвесторами, созданием новой организационной структуры и т. д. В противном случае мы могли потерять время, которое нужно использовать уже сегодня для интеграции «Ростелекома» и межрегиональных компаний «Связьинвеста» (МРК). В «Связьинвесте» я отвечал именно за этот блок вопросов. Предполагаю, что именно поэтому эта должность и двухгодичный контракт были предложены мне.

— А с какой целью господин Юрченко вызвал вас из отпуска, если он сам хотел возглавить компанию? Правда, что он хотел совместить должность гендиректора «Связьинвеста» и гендиректора «Ростелекома»?

— Мне кажется, он действительно предполагал, что на эту позицию назначат его, а так как это момент торжественный, думаю, он хотел, чтобы все члены совета директоров принимали участие в голосовании. Но получилось то, что получилось. Юридически совмещение обеих должностей, наверное, возможно, я не задавался этим вопросом.

— «Ростелеком» — компания, которая теряет рыночные позиции. Что, на ваш взгляд, поможет это предотвратить? Видите ли вы себя антикризисным менеджером? Сможете ли вы руководить операционной компанией с образованием юриста?

— Я бы разграничил существующий «Ростелеком», который действительно теряет рыночную долю в традиционных сегментах, и тот «Ростелеком», который будет создан в результате объединения. Новая компания будет лидером в целом ряде сегментов рынка — традиционной фиксированной связи, передаче данных, широкополосном доступе и других, поэтому я бы не стал называть себя кризисным менеджером.

Даже в существующем виде «Ростелеком» динамично развивается в новых сегментах: это сегмент интернет-услуг и услуг по созданию VPN-сетей (Virtual Private Network; виртуальная частная сеть.- «Ъ»). Выручка от них в первом полугодии 2010 года составила почти 2,5 млрд и 1,3 млрд руб. соответственно. За год суммарный объем выручки от новых услуг увеличился почти в полтора раза. При этом выручка от всех услуг междугородной/международной (МГ/МН) связи за тот же период составила 19,2 млрд, а от аренды каналов — почти 3 млрд руб. Это традиционные услуги, и выручка от них снизилась примерно на 16%.

Как раз одной из задач реорганизации было дать «Ростелекому» ту абонентскую базу, которой у него не было, по сути, как у компании, работающей прежде всего на операторском рынке. Слабые стороны «Ростелекома» будут уравновешены сильными направлениями бизнеса, которые есть у МРК.

Управлять операционной компанией существенно сложнее, чем холдинговой, это правда. Я вижу свою роль прежде всего в том, чтобы выработать новую стратегию объединенной компании, довести до конца реорганизацию и дать импульс развитию новых услуг и применению новых технологий.

— Как вы оцениваете репутационные риски для компании из-за скандала с отставкой Евгения Юрченко?

— С моей точки зрения, наибольшие репутационные риски от этого скандала несет сам Евгений Валерьевич (Юрченко.- «Ъ»). Я не припоминаю каких-то принципиальных разногласий с господином Юрченко за полтора года работы в «Связьинвесте». Я к нему тоже хорошо отношусь, как и он ко мне, это все знают. Если предположить, что все то, о чем он рассказывает в своих интервью, на самом деле так и было, то получается очень странная ситуация. Либо он прекрасно знал об этих вещах и, таким образом, в них участвовал, либо все это происходило без его ведома, и тогда возникает вопрос, чем он полтора года занимался в компании.

Конечно, для «Связьинвеста» и «Ростелекома» эта ситуация неприятна. Генеральный директор и председатель совета директоров начал PR-войну против компаний, которыми он сам управляет.

— Владеете ли вы акциями «дочек» «Связьинвеста», в том числе «Ростелекома»? Если нет, то почему вы не последовали примеру ваших коллег — Евгения Юрченко, бывшего главы «Ростелекома» Антона Колпакова, члена совета директоров «Связьинвеста» Константина Малофеева?

— Как и у всех ключевых менеджеров компаний «Связьинвеста» у меня есть опционы, акциями я не владею. Для себя я вижу в этом потенциальный конфликт интересов. Когда руководитель владеет крупным пакетом акций, очень сложно балансировать между интересами компании и собственными. Приведу простой пример. Сейчас «Связьинвест» требует от всех дочерних компаний существенно увеличить размер чистой прибыли за девять месяцев 2010 года, что означает увеличение размера промежуточных дивидендов за этот период. Однако не у всех компаний существует возможность реально, а не на бумаге выполнить данные требования. При этом генеральный директор является одним из крупнейших миноритарных акционеров дочерних компаний и, следовательно, одним из крупнейших получателей этих дивидендов. Есть здесь конфликт интересов? По-моему, есть. Более того, подобные манипуляции с отчетностью несут в себе существенный риск ухудшения финансовых показателей в будущем.

— Если компания Marshall Capital получит в объединенном «Ростелекоме» 7%, став его крупнейшим миноритарием, то конфликт интересов возникнет и у независимого члена совета директоров «Связьинвеста» Константина Малофеева, который является основателем и управляющим партнером Marshall Capital.

— В случае если господин Малофеев действительно станет акционером, то я уверен, что он и сам прекрасно понимает, что в совете директоров «Связьинвеста» он не сможет ни представлять интересы государства, ни работать как независимый директор.

— Сколько работ в процентном соотношении выполняет ГК «Инфра» для компаний «Связьинвеста»? Евгений Юрченко утверждает, что она является крупнейшим подрядчиком «дочек» госхолдинга и аффилирована с Marshall Capital.

— Я не могу дать оценку по всем компаниям холдинга, но в «Ростелекоме» по итогам этого года на ее долю пришлось всего 3,81%. У «Ростелекома» претензий к этим компаниям нет. С моей точки зрения, сегодня Евгений Валерьевич пытается придать негативную окраску давно известным ему фактам.

Как, например, в случае размещения части свободных средств «Ростелекома» в Газпромбанке (речь идет о покупке «Ростелекомом» векселей Газпромбанка, которые, по версии Евгения Юрченко, размещались в интересах Marshall Capital.- «Ъ»). На тот момент я не работал в «Ростелекоме», но, по словам сотрудников компании, это решение было принято по прямому указанию Евгения Валерьевича. Компания всегда размещала свободные средства в коммерческих банках, а после того как случился кризис, деньги можно было доверить только банкам наивысшей категории надежности. Среди таких банков ставки Газпромбанка были одними из наиболее привлекательных. В тот же период времени средства размещались и в других банках.

— Переговоры по покупке «Связьинвестом» оператора «Акадо» приостановлены. Какой мультипликатор EBITDA вы считаете приемлемым? На какой срок переговоры заморожены?

— Евгений Валерьевич утверждает, что никто из «Связьинвеста» и «Центртелекома» (дочерняя компания «Связьинвеста», на которую планировалось покупать «Акадо».- «Ъ») понятия не имел о сделке с «Акадо». Это очередная неправда. Менеджеры холдинговой компании и «Центртелекома» занимались этой сделкой последние несколько месяцев. Подтверждением этому является обширная переписка и подписанные документы. Сам Евгений Валерьевич знал об основных параметрах сделки практически с самого начала.

Это хорошая сделка для объединенной компании, так как решает сразу две стратегические задачи. Первая — выход на рынок Москвы, вторая — усиление позиций компании в сегменте платного телевидения. Будет очень обидно, если из-за чьего-либо популизма сделка не состоится.

Что касается оценки, то следует сказать, что после кризиса был целый ряд сделок с аналогичными активами в США, Японии, Германии и других странах. Даже на таких развитых рынках, как Япония и Германия, мультипликатор был выше 8 — например, сделки по покупке компаний J:COM и Unitymedia. На развивающихся рынках мультипликаторы, как правило, выше. Поэтому, с моей точки зрения, оценка, которая лежит в диапазоне от 8 до 12 для такого рода активов, справедлива. Это подтверждается последней покупкой МТС компании «Мультирегион» и проходящим сейчас частным размещением «ЭР-Телекома». Насколько мне известно из открытых источников, там мультипликатор еще выше. Дальше надо смотреть, что дает компания с точки зрения синергии. В нашем случае синергия существенна.

Услуги платного телевидения уже сейчас успешно оказывают некоторые МРК, но мы хотим «перезапустить» эту услугу на базе объединенной компании, создав единую систему закупки и платформу распространения контента. К 2015 году мы планируем контролировать 15-20% рынка платного ТВ, который сейчас оценивается в $1 млрд.

— Какой бы ни была синергия, насколько разумно платить премию в размере $120 млн за покупку 25% акций?

— Я не могу обсуждать параметры сделки, так как являюсь членом совета директоров «Центртелекома» и связан обязательствами о конфиденциальности. Премия за контроль платится именно за контроль, а не за количество акций. Если бы сделка состоялась, то контроль передавался бы одновременно с уплатой премии. Чем быстрее мы бы получили операционный контроль над компанией, тем быстрее смогли бы реализовать синергии, заложенные в этой сделке.

— Когда будет готова стратегия объединенного «Ростелекома»?

— По моей информации, проект разработки стратегии формально не утвержден «Связьинвестом», договор с консультантом (компания «МакКинзи») до сих пор не подписан. Поэтому мы будем работать с консультантом напрямую, не дожидаясь разрешения этой ситуации вокруг руководства «Связьинвеста», чтобы не терять времени. Полагаю, стратегия будет готова до конца года.

Прежде всего она будет предусматривать развитие новых технологий и новых услуг, к которым мы относим услуги, связанные с интернетом, передачей данных, платным телевидением и т. д.

Во-вторых, стратегия будет включать блок, относящийся к корпоративным продажам. Объединенный «Ростелеком» должен быть компанией номер один в этом сегменте. Для этого есть все предпосылки, в первую очередь наша колоссальная инфраструктура. Уже сейчас мы один из крупнейших поставщиков услуг для государственных органов. Однако ситуация с крупными частными корпоративными клиентами не так благополучна. Задача консультантов — помочь нам разработать стратегию в отношении таких клиентов, как крупнейшие банки, ритейлеры, промышленные предприятия и т. д.

Кроме того, стратегия должна предусмотреть меры, направленные на защиту нашей традиционной абонентской базы от мобильного замещения, так как многие абоненты фиксированной связи начинают разговаривать преимущественно по мобильным телефонам. При этом в России абоненты оказались более консервативными, чем, например, в Восточной Европе, и темпы мобильного замещения у нас значительно ниже. Безусловно, стратегия должна обеспечивать оптимизацию существующего бизнеса, повышение его эффективности, сокращение издержек и увеличение маржинальности.

— Почему «Связьинвест» отказался от планов по созданию четвертого сотового федерального оператора?

— Даже если предположить, что «Ростелекому» удастся объединить всех независимых сотовых операторов России, то по количеству абонентов мы бы все равно смогли стать лишь номером четыре после «большой тройки». С нашей точки зрения, это недостаточно амбициозная задача для нового «Ростелекома». Мы хотим создать первого универсального оператора.

Объединенный «Ростелеком» должен предоставлять абонентам максимально широкий спектр телекоммуникационных услуг с учетом ограничений, которые накладывает на нас имеющийся частотный ресурс.

Кстати, в составе группы «Связьинвест» уже есть подобный универсальный оператор — компания «Уралсвязьинформ». Она одной из первых на рынке начала предоставлять абонентам конвергентные услуги связи.

— Появилась ли какая-то конкретика с брендами «Связьинвеста»?

— Работа по этому проекту находится в самом разгаре. Сейчас проходят «полевые» исследования, и в декабре консультанты по результатам анализа существующего портфеля брендов должны определить, сколько брендов и для каких услуг объединенной компании должны быть в ее портфеле.

Сегодня наши затраты на продвижение многочисленных брендов всех компаний группы составляют почти 3 млрд руб. в год. Новая стратегия позволит распоряжаться этими деньгами гораздо более эффективно. Но надо понимать, что и в декабре новых брендов не будет, мы получим только стратегию, после чего начнем привлекать креативные агентства для ее реализации.

— В начале года «Ростелеком» стал победителем конкурсов на частоты 4G, которые проводились в 38 регионах.Получены ли на них частотные присвоения? Правда, что этому противодействует Минобороны?

— Мы уже подали заявки в Главный радиочастотный центр на получение частот для создания трех опытных зон в Тамбове, Пензе и Твери, чтобы провести тестирование оборудования разных производителей. Технически мы полностью готовы приступить к этим испытаниям. Мы рассчитываем получить ответ на поданные заявки до конца октября. Информации о каком-либо противодействии у нас нет.

— Удалось ли вам договориться с «МегаФоном» об условиях работы в Сочи?

— 12 августа мы подписали с «МегаФоном» соглашение о разделении зон ответственности. Базовый принцип такой: все, что по воздуху — «МегаФон», все, что по земле — «Ростелеком». То есть за нашим партнером закреплены услуги мобильной связи и мобильного интернета, а за нами — услуги фиксированной связи и фиксированного интернета. Речь идет о предоставлении услуг Олимпийскому комитету, а не конечным пользователям.

— Компания «Русэнерготелеком», в которой у «Ростелекома» 25% (остальное у группы ЕСН), претендует на получение частот 4G вне конкурса. Владелец ЕСН Григорий Березкин стратегический или финансовый инвестор этого проекта?

— «Русэнерготелеком» задумывался как проект с Федеральной сетевой компаний (ФСК), и, надеюсь, он скоро заработает в полную силу. Планируется, что «Ростелеком» будет оказывать ФСК услуги связи напрямую, поэтому совершенно непринципиально, какая у нас доля в уставном капитале. Наш партнер, группа ЕСН, будет отвечать за сервисную часть проекта, в том числе за услуги, связанные с энергосбережением.

При создании «Русэнерготелекома» речь о частотах не шла. К этому моменту «Ростелеком» уже выиграл часть конкурсов на получение частот в диапазоне 2,3-2,4 ГГц, и мы приняли для себя решение, что этот диапазон является приоритетным для нас.

Поэтому, если бы «Русэнерготелеком» претендовал на частоты в диапазоне 2,5-2,7 ГГц, мы бы не стали возражать, да и не имеем оснований этого делать с правовой точки зрения.

— Почему до сих пор не закрыта сделка по выкупу «Ростелекомом» 25% системного интегратораNVision?

— Сейчас идет окончательное согласование юридических документов по сделке. Если вернуться к стратегии, то IT-услуги — еще одно очень важное направление, которым раньше «Ростелеком» практически не занимался, с приобретением NVision мы надеемся существенно усилить свои позиции в этом сегменте рынка.

Наибольший интерес для нас представляют услуги с высокой добавленной стоимостью, такие как IT-аутсорсинг. В соответствии с планом развития компании NVision, который был нам представлен, доля таких услуг в портфеле NVision существенно вырастет. При этом более половины заказов компании в течение одного-двух лет после завершения сделки будет приходиться на внешних контрагентов, а не на объединенный «Ростелеком».

— Правда ли, что в создании национального поисковика принимает участие «Ростелеком»?

— «Ростелеком» в этом проекте участия не принимает.

— Заинтересован ли «Ростелеком» в том, чтобы пакет оператора, который принадлежит Агентству по страхованию вкладов (АСВ, владеет 29,9% «Ростелекома»), оказался на его балансе?

— Не заинтересован, поскольку «Ростелеком» — операционная компания и такое отвлечение средств может негативно сказаться на ее бизнесе. Вряд ли АСВ будет готово передать пакет бесплатно или по цене существенно ниже цены приобретения (230 руб. за акцию.- «Ъ»).

— Как идет подготовка к размещению акций объединенного «Ростелекома» на бирже? Сроки на весну 2011 года остаются актуальными?

— Когда мы начинали реорганизацию, то обещали инвесторам, что акции объединенной компании будут ликвидными. Поэтому мы планируем провести листинг и SPO на Лондонской бирже в 2011 году. Сейчас наша основная задача — совместно с МРК подготовить все необходимые документы не позднее конца апреля 2011 года. Тогда, по мнению наших консультантов, размещение может произойти в мае-июне. Мы планируем совместить листинг с размещением акций, поскольку листинг сам по себе не приведет к существенному увеличению ликвидности.

По мнению консультантов, минимальный размер размещения, который будет интересен инвесторам, составляет $300 млн.

— Сколько человек будет в составе совета директоров объединенного «Ростелекома»? Будет ли он расширен? Каким минимальным пакетом акций должен владеть миноритарий, например, Евгений Юрченко, чтобы попасть в совет?

— Для того чтобы увеличить количество членов совета, необходимо принять изменения в устав общества. Этот вопрос относится к компетенции собрания акционеров. Такой вопрос на ближайшее собрание не выносился. Сейчас совет директоров «Ростелекома» состоит из 11 членов — этого вполне достаточно для нормальной работы. Я слышал какие-то фантастические предложения: увеличить количество членов до 18 и даже до 21 человека. В таком виде совет директоров превратится в абсолютно нерабочий орган.

— Что вы думаете по поводу заявления руководства Ассоциации по защите прав инвесторов и, в частности, ее председателя совета директоров Александра Браниса о том, что нынешний менеджмент «Ростелекома» «является риском для миноритарных акционеров»?

— Репутация господина Браниса и способы, которым его фонд зарабатывает деньги, хорошо известны на рынке, поэтому комментировать его высказывания я не буду. В то же время хочу подчеркнуть, что мы с вниманием относимся к любому из наших акционеров и к их оценке перспектив объединенного «Ростелекома». В этой связи не могу снова не упомянуть одного из крупнейших миноритариев объединенной компании — Евгения Юрченко, объявившего, что он снова скупает акции, будучи уверенным в будущем компании, которой я в настоящий момент руковожу. (Смеется.)

ИННА ЕРОХИНА, КОММЕРСАНТЪ

http://www.comnews.ru/index.cfm?id=56178